Трансфер технологий усилит позиции России на глобальном рынке продовольствия.
О деятельности Центра технологического трансфера НИУ ВШЭ (ЦТТ) и реализации Национального плана развития конкуренции «Российской газете» рассказал директор Института права и развития ВШЭ-Сколково и Антимонопольного центра БРИКС, научный руководитель ЦТТ, автор книги «Современные агротехнологии: экономико-правовые и регуляторные аспекты» Алексей Иванов.
Алексей Юрьевич, что сегодня происходит с нашей аграрной отраслью?
Алексей Иванов: Успехи есть, отрасль вошла в число приоритетных, но пока мы в основном представлены в традиционном сегменте товарного производства. Российское сельское хозяйство зажато между глобальной олигополией, поставляющей средства производства — семена, агрохимию, IT-решения, и олигополией международных трейдеров, контролирующих глобальную торговлю зерном и прочими товарами. Эта зажатость между высококонцентрированными звеньями глобальной продовольственной цепочки ограничивает конкурентоспособность российского АПК. Например, по ряду культур мы импортируем до 90 процентов семян. Для повышения нашей глобальной конкурентоспособности нужен новый импульс.
В сфере селекции?
Алексей Иванов: Не только. Мы наблюдаем сегодня смену бизнес-моделей в сельском хозяйстве. Селекция как самостоятельный технологический бизнес уходит в прошлое. Глобальные компании все больше работают с пакетными решениями — семена, агрохимия, технологии выращивания. Эта модель является новым индустриальным стандартом. Правила на рынке изменились, а российская селекционная отрасль пока не успела к ним адаптироваться.
Наша зависимость от иностранной генетики столь высока? А как же пшеница?
Алексей Иванов: Вы правы, по пшенице сейчас засеваются российские сорта. Преимущественно это наследие советского времени. В то же время необходимо понимать, что мировые лидеры активно работают над новыми сортами с учетом климатических вызовов, большие усилия прилагаются к разработке коммерчески привлекательных гибридов. Риски быстрой трансформации здесь нельзя недооценивать. Мы должны быть готовы к возможным системным изменениям и на рынке пшеницы и готовиться к этому с учетом интересов российских фермеров и селекционеров, а также необходимости не просто сохранения, а усиления генетического суверенитета.
Но разве российское руководство не стало уделять больше внимания этим проблемам?
Алексей Иванов: Два года назад была принята Федеральная научно-техническая программа развития сельского хозяйства, а в нынешнем году — ФНТП развития генетических технологий.
С этими программами российские селекционеры связывают большие надежды. Однако важно понимать, что изолированно селекционная работа не даст ожидаемого результата по качественному повышению конкурентоспособности на мировом уровне в силу логики функционирования глобальных продовольственных цепочек, о которой я уже сказал. Именно создание российских платформенных решений поможет повысить конкурентоспособность российского АПК. На решение этой задачи также направлены и другие программные документы: Национальный план развития конкуренции, утвержденный президентом в 2017 году, и принятая на его основе правительством в 2018 году «Дорожная карта» по развитию конкуренции в АПК.
Вы упомянули про Национальный план развития конкуренции. В прошлом году по инициативе Федеральной антимонопольной службы в НИУ ВШЭ был создан Центр технологического трансфера. Как он может помочь в решении этих задач?
Алексей Иванов: ЦТТ действительно был создан в логике реализации Национального плана по развитию конкуренции и соответствующей дорожной карты по АПК. Однако непосредственным административным актом, которым ЦТТ был учрежден, стало предписание ФАС от 20 апреля 2018 года, выданное по итогам рассмотрения ходатайства немецкой компании Bayer о слиянии с американской Monsanto. Наш институт давал научно-экспертное заключение по новым подходам к рассмотрению таких сделок, которое было воспринято ФАС и легло в основание решения.
Почему ФАС России дает предписание иностранным компаниям, которые сливаются за рубежом?
Алексей Иванов: Согласно Закону о защите конкуренции иностранные слияния, оказывающие существенное влияние на состояние конкуренции на нашем рынке, подлежат антимонопольному контролю. Это общемировая практика, все антимонопольные органы имеют подобные полномочия. Наша Конституция, кстати, прямо запрещает действия, направленные на монополизацию рынков. Гиганты, наращивающие свою рыночную власть за счет поглощения конкурентов, обязаны пройти через такие одобрения.
Насколько предписание ФАС значимо для иностранных компаний?
Алексей Иванов: К сожалению, действующим законом установлены очень незначительные санкции за неисполнение такого предписания. Например, ФАС не может запретить присутствие этих компаний на российском рынке — это вообще вне полномочий службы сегодня; невозможно также ограничить ввоз их товаров, в частности семян, агрохимии, если они не исполняют решение ФАС. Подобные санкции предусмотрены проектом Пятого антимонопольного пакета, уже внесенного в правительство. Это усилит роль антимонопольного ведомства в контроле экономической концентрации на глобальном уровне.
Почему же тогда агрогигант исполняет это предписание?
Алексей Иванов: Есть определенная корпоративная логика в поведении глобальных игроков. Считается правильным и корректным выполнять такие решения, особенно если учесть, что в данном случае ФАС работала в тесном взаимодействии с антимонопольным органами стран БРИКС. С 2015 года действует рабочая группа БРИКС по изучению состояния конкуренции на рынках продовольствия. Наш Институт права и развития с момента ее возникновения осуществляет научное сопровождение ее работы. Если бы не было этой кооперации в формате БРИКС и нам не удалось убедить наших партнеров по БРИКС в справедливости выявленных ограничений конкуренции в рамках этого слияния, то, возможно, компании не согласились бы на исполнение предписания ФАС. Переговоры шли очень сложно. Это первое решение ФАС по развитию конкуренции, принятое в рамках согласования сделок глобальных корпораций. По итогам этих переговоров можно сказать, что согласованные меры по развитию конкуренции направлены на преодоление тех проблем, которые вызывает монополизация рынка в ходе данного слияния. В текущем контексте эти договоренности можно считать успехом.
А что за ограничения конкуренции возникают в ходе объединения Bayer с Monsanto?
Алексей Иванов: В нашей исследовательской работе мы видим резкий рост экономической концентрации в разных сегментах глобальной продовольственной цепочки, при этом технологические изменения, в том числе цифровизация, являются ключевыми факторами, влияющими на усиление рыночной власти. В частности, созданная Monsanto цифровая платформа для растениеводства — своего родa Uber для сельского хозяйства — стала одним из самых привлекательных активов для поглощения со стороны Bayer. Слияние компаний приведет к появлению гиганта, обладающего комплексом платформенных решений, который за счет роста сетевых эффектов и оцифровки каналов продаж семян и агрохимии сможет неконтролируемо наращивать рыночную власть. Это повысит барьеры входа и ограничит конкуренцию со стороны действующих селекционных и агрохимических компаний.
Как предписание ФАС позволит удержать рост рыночной власти объединенной компании?
Алексей Иванов: Один из базовых элементов предписания касается выхода на российский рынок той самой цифровой платформы точного земледелия. ФАС поставила целый ряд требований, прежде всего условия недискриминационного доступа к этой платформе российских производителей семян и агрохимии. Российские селекционеры и агрохимики смогут продавать товары на платформе Bayer-Monsanto. Bayer пока не принял решение о выводе платформы на российский рынок, что дает нам время для развития собственных платформенных решений. Напомню, что Google пришел в Россию в 2006 году, когда «Яндекс» занимал уже 60 процентов рынка поиска. Представьте, что Google пришел, а «Яндекса» не было. Имели бы мы сейчас конкуренцию на рынке поиска? Сейчас мы испытываем подобный Google-moment, уже в сельском хозяйстве.
По цифровизации понятно, а что в области селекции?
Алексей Иванов: ФАС России предписал Bayer/Monsanto передать российским агротехнологическим компаниям молекулярные средства селекции и гермоплазму по ряду культур, исходя из реальных возможностей объединенной компании и потребностей российских селекционеров. Речь идет о кукурузе, сое, рапсе, пшенице и овощах. По этим культурам у Bayer есть качественный генетический материал и технологии выращивания, а у нас — высокая зависимость. Пшеница является исключением. Но и в этой сфере изменения, о которых я говорил выше, требуют от нас не ослабления усилий, а, наоборот, скорее мобилизации, поскольку лидерство в современных условиях очень легко потерять. Тем более что сегодня наша селекция доминирует на внутреннем рынке, а глобальная конкурентоспособность российского предложения по сортам пшеницы, российским технологиям выращивания, российским IT-решениям и агрохимии пока весьма ограничена. Как говорил в программной предвыборной статье наш президент, «уютных ниш больше не будет, существует только один — глобальный рынок».
Достаточно ли просто передать технологии? Смогут ли наши селекционные компании с ними работать?
Алексей Иванов: ФАС обязал Bayer провести для получателей специализированные тренинги. Они вызывают большой интерес у получателей. Но «жемчужина» проекта технологического трансфера — это создаваемый с нуля на базе одного из ведущих вузов России учебно-научный центр биотехнологии растений. По требованию ФАС объединенная компания передает финансирование в форме пожертвования и предоставляет методические материалы, протоколы работы, привозит в Россию своих биотехнологов для проведения практических занятий. В центре будут готовить прежде всего преподавателей, которые уже передадут знания студентам и практикам в вузах страны. Сегодня, по оценкам Сколковского института науки и технологий, дефицит биотехнологов в агросекторе России составляет как минимум 300 человек. Это очень значительная цифра, поскольку действующие программы готовят лишь несколько десятков селекционеров в год, а собственно биотехнологов, о которых мы говорим, и того не больше пары десятков.
Большой ли спрос на генетический материал, передаваемый в рамках техтрансфера?
Алексей Иванов: Мы получили очень сильные заявки от ведущих селекционных компаний России, уже отобрали первых получателей. Это показатель живого интереса. Но среди заявителей, к сожалению, нет традиционных научных институтов, которые, все же, являются основными селекционерами сегодня. При подготовке предписания ФАС исходила из того, что получателями будут консорциумы науки и бизнеса. ЦТТ провел большую работу по формированию таких альянсов. Мы видим большой интерес со стороны ученых к передаваемой гермоплазме и молекулярным маркерам, а также к образовательным программам. Но, к сожалению, участие НИИ в техтрансфере было административным образом ограничено.
Как это можно объяснить?
Алексей Иванов: Существует определенная колея, в которой работает российская бюрократия. Проект техтрансфера — это не совсем типичная для нас история. Участие в нем подведомственных минобрнауки институтов вызвало непонимание со стороны коллег, отвечающих за управление наукой. Хотя, как мне кажется, это непонимание удалось более-менее преодолеть, но получение технологий институтами в рамках этого проекта не состоялось. Надеюсь, кооперация НИИ с агрокомпаниями произойдет на следующем витке нашей работы. Также научные сотрудники смогут участвовать в образовательных программах создаваемого учебно-научного центра биотехнологии растений.
Все эти меры позволяют российскому АПК выйти на новый уровень в глобальной конкуренции?
Алексей Иванов: Они будут способствовать этому. Чтобы придать импульс агросектору, необходимы системные действия по усилению роли РФ в глобальных цепочках создания стоимости. Этому посвящены три спецпроекта, которые реализуются нами как национальным исследовательским университетом с учетом «Дорожной карты». Они одобрены Наблюдательным советом ЦТТ, в который входят руководители минсельхоза, минобранауки, минэкономразвития и ФАС России.
Первый проект — это глубинный анализ состояния конкуренции в российском сегменте селекции и семеноводства с целью выявления барьеров развития отрасли. Второй проект — это разработка концепции цифровой платформы для агросектора, которая должна стать основой для инклюзивной и выгодной всем участникам рынка цифровизации отрасли.
И третий проект, «Агрофинмост», нацелен на усиление роли РФ на глобальных рынках продовольствия. Прежде всего речь идет о продаже зерновых на традиционных для России рынках Ближнего Востока и Африки. Суть проекта состоит в преодолении олигополии международных трейдеров. Мы рассчитываем, что реализация проекта позволит плотнее интегрировать российских сельхозпроизводителей с конечными потребителями в этом регионе и приблизиться к поставленной президентом цели по увеличению объема агроэкспорта до 45 миллиардов долларов в 2024 году.
Артем Шадрин, директор департамента стратегического развития и инноваций Министерства экономического развития РФ:
— Инновационное развитие в современном мире требует нестандартных подходов. Проект технологического трансфера в отношении Bayer является как раз примером такого прорыва для увеличения конкурентоспособности российского АПК. Такое сотрудничество является безусловно важным.
Йозеф Фекете, заместитель генерального директора по научно-технической деятельности «УК Агрохолдинг Кубань»:
— Мы подавали в ЦТТ НИУ ВШЭ заявку на гермоплазму Bayer по кукурузе. На сегодняшний день у нас развернута программа с использованием методов маркер-ориентированной селекции по созданию гибридов кукурузы, в Государственном реестре селекционных достижений от НПО «Семеноводство Кубани» находятся 29 гибридов кукурузы. Мы рассматриваем историю с Bayer как начало сотрудничества по созданию новых гибридов, надеемся создать наиболее устойчивый к засухе сорт с высокими показателями влагоотдачи. Среди 20 чистых линий, которые нам передает корпорация, наверняка найдутся наиболее результативные: хотя эти гибриды и не проходили испытание на территории РФ, но подбирались с учетом почвенно-климатических особенностей нашей страны.
Владимир Чирков, исполнительный директор компании «ЭкоНива-Семена»:
— Мы считаем проект трансфера селекционных технологий российским получателям крайне важным и актуальным и очень заинтересованы в образовательных тренингах, куда обязательно направим сотрудников.