Интервью с Юрием Васюковым, «ЭкоНива АПК Холдинг».
По данным Минсельхоза, доля используемых импортных семян сегодня составляет по некоторым культурам до 80%. Почему такая высокая зависимость и что вообще происходит с российским рынком?
Рынок семян в целом во всем мире основывается на трех китах: работа над генетикой, квалифицированные кадры и материальная база. Поиск новой генетики занимает очень большую часть времени. Около 40% нашей работы – это поиск новой генетики. Второй кит — это кадры. Это главная проблема, главный провал нашей страны сегодня. Профессионалов в этой области почти никто не готовит. Специалистов на рынке нет, их можно только переманить, если это вообще удастся сделать. Мы тоже столкнулись с этой проблемой, поэтому и начали готовить их сами, причем не только из студентов, но и их своих сотрудников: отправляем на стажировки в ЕС, в Северную Америку. На это уходит очень много времени и средств. Третий кит — материальная база — это самое легкое. Состояние сельского хозяйства сейчас более или менее нормальное, и практически каждое крепкое предприятие может позволить себе выделить 1-2 млн долларов на строительство приличного семеноводческого предприятия, но без первых двух составляющих оно не заработает. Мы знаем, что многие компании вложились в такие проекты, но не у всех есть кадры и понимание самого рынка генетики. Материальная база — это самая легкая часть.
С кадрами понятно, но в чем проблема с использованием мирового опыта?
В последнее время часто происходит так: компании строят себе семеноводческий центр, а потом много лет занимаются размножением одного сорта, который у них есть. Сорт себя изживает, ему не хватает “свежей крови”. Есть такие организации – ISF (International Seed Federation) и ESA (European Seed Association). Они ежегодно проводят конгрессы, где представлена вся мировая генетика, в которых мы принимаем участие уже более 10 лет. Чтобы выводить качественные, конкурентоспособные сорта, нужно искать их по всем мире. Мы, к примеру, по итогу этих 10 лет, работаем с 25 селекционными компаниями из Канады, Дании, Швеции, Великобритании, Германии, Италии, Словакии и так далее. Сорт тогда становится эффективным, когда он является продуктом лучших мировых достижений.
Говоря о проблемах рынка часто жалуются на то, что фермеры покупают элитные семена, а потом сами их и воспроизводят, пытаясь сэкономить. Какие тут риски и пути решения?
Согласно закону о семеноводстве сорт — это объект интеллектуальной собственности. За его использование нужно платить лицензионные платежи — роялти — тому, кто является владельцем этого сорта. Но по тому же закону о семеноводстве для собственного использования, не для рынка, можно размножать без выплаты роялти. Это делают практически все. Естественно, для владельцев сортов, для профессиональных семеноводов это плохо, потому что идет бесплатное использование сорта. В США от этого давно отказались, в Европе — лет 5-7 назад. На законодательном уровне установлено, что при таком пересеве ты все равно будешь платить роялти. Я уверен, что мы тоже к этому придем.
Вы верите, что у нас будут следить за этим?
Конечно. Сорт — это объект интеллектуальной собственности, и деньги должны возвращаться в селекцию для создания новых сортов. Сложилась ситуация, когда еще в 70-е годы прошлого века советская селекция была одной из самых передовых в мире, потом все рухнуло, и сейчас есть только несколько селекционных центров, которые работают на высоком профессиональном уровне. У нас была очень сильная селекционная школа по всему СССР, в России и Украине. Сейчас сильных можно пересчитать по пальцам одной руки. Они создают сорта, а деньги не возвращаются. Скажите, за счет каких средств дальше работать?
Как вы это видите? Как можно было бы проконтролировать это?
Пока не вижу, но я уверен к этому придут. В США, например, весь рынок построен на доверии. Один раз потеряешь — и больше его не завоевать. В Европе существует условная “семеноводческая полиция”. Это организация, которая контролирует использование сортов, например, в Германии она работает при Союзе селекционеров. В России очень и очень много нелегальных семян. Конечно, если сравнивать текущую ситуацию с той, что 10-15 лет назад, то положительная динамика налицо. Те семена, что продаются на рынке официально, легальны и хорошего качества. Но таких семян даже не половина. Идет огромный объем “левых” семян, которые производят все, кому ни лень, так как это законодательно это не очень запрещено. Это большая проблема российской селекции и семеноводства.
Как понять, что ты покупаешь “левые” семена?
Прежде всего нужно обращать внимание на то, что хороший семеновод продает какой-то один конкретный сорт. Кроме того, если вы видите элитные семена по цене 25 рублей за кг, а на рынке есть другое предложение по 10 рублей за кг, то всегда нужно всегда помнить: по 10 рублей — это чаще всего очищенное от мусора зерно. Семена — это болванка, на которую записывается информация, музыка. И музыка бывает 25 записью, “тряпичной копией”. С каждой записью, с каждым пересевом эта копия становится все хуже. Зерно — это просто носитель, и если его пересевать из года в год, то получится “тряпичная копия” элитных семян.
Можно купить элитные семена, но все равно получать низкий урожай. Какие ошибки обычно совершаются?
Причины здесь могут быть разные: могут быть некачественные семена, плохая погода, отсутствие удобрений, отказ от обработки против сорняков или опоздание с такой обработкой против болезней, против вредителей. Нельзя сказать, что все проблемы из-за человеческого фактора. Хотя, несмотря на то, что аграрных специалистов вообще трудно найти, за последние восемь лет в крупные хозяйства пришли в основном достойные специалисты-агрономы.
Говорят, что с созданием новых сортов в России дела обстоят еще не так печально, а вот с гибридами намного хуже. Это так?
Технически создавать гибриды очень сложно. Это многолетняя кропотливая работа. Гибриды — это, образно говоря, крепкие и физически сильные дети белой мамы и темнокожего папы, мулаты. В семеноводстве нужно подобрать маму и папу, чтобы их потомство было гораздо более сильным, чем они в отдельности сами по себе. Научная трудность заключается в том, что в последующие поколения эта сила пропадает. По ряду культур у нас это почти 100% посевов гибриды — кукуруза, подсолнечник, сахарная свекла.
У нас есть какие-то отечественные конкурентоспособные сорта?
В сравнении с ЕС и США у нас есть достойные сорта озимой пшеницы, все остальное уступает. Если говорить о своих семенах импортных сортов, то у нас самой большой популярностью пользуются горох “Рокет”, а также канадская соя “Пруденс”, немецкая яровая пшеница “Тризо”. Сейчас появилась целая серия сортов немецкой яровой пшеницы, которая еще массово не используется, но них, думаю, будет “бум” через 2-3 года. Она бьет рекорды продуктивности, выше на 10-15% и обладают высокой стойкостью к угрозам.
Почему тогда все не импортируют?
Во-первых, далеко не каждый может купить импортные семена, не каждый может импортировать из-за своих юридических сложностей, во-вторых, цена очень высокая. В-третьих, нужно провести еще и большую работу, чтобы привезти действительно доказавшую свою эффективность семена. Нам приходится тщательно выбирать те сорта, которые кажутся нам перспективными, смотреть характеристики, изучить хозяйственно-биологические признаки: урожайность, качество, устойчивость к болезням и засухе, длину вегетационного периода. Оценивать нужно все в комплексе. Потом эти сорта проходят предварительное, а затем государственное сортоиспытание. Есть государственная комиссия по испытаниям селекционных достижений, у нее есть сеть испытательных опытных станций, где испытываются все новые сорта. Если они показали хорошие результаты, то их включают в государственный реестр, и они могут легально выращиваться и продаваться на рынке. Субсидии же в данный момент можно получить как на отечественные семена, так и на импортные, выращенные в России. Свои сорта у нас сейчас проходят госиспытания, мы только начинающее селекционное хозяйство. Три года назад мы начали заниматься селекцией, и сейчас создаем селекционно-генетический центр. Минсельхоз планирует, что до 2020 года будет построено и модернизировано около сотни таких селекционно-генетических центров. Для срока в три года это очень амбициозные планы, но мы видим, что интерес к восстановлению сектора есть. Он будет сохраняться, если господдержка не будет снижена.